Нет поры более желанной, сказочной, волнующей, наполненной ожиданием чуда, чем новогодне-рождественская. Традиции встречи Нового Года у каждого свои, и все же: наряженная елка/сосна/пластиковый муляж (шары, сосульки, гирлянды, мишура), оптимистически оранжевые мандарины, излучающие неистовый аромат радости (дань памяти нашему скудному детству), на столе - Наше Все – партайгеноссе Салат Оливье и Заливная Рыба (в пику кулинарным достижениям нынешнего века и стремительному углублению потенциала потребительских корзин), пусть даже не всем мил винтаж советских времен, незримо они, скромные и надежные, всегда с нами в эту ночь, средь шумного и роскошного застолья, о милых спутниках, которые наш свет своим присутствием животворили, не говори с тоской их нет, но с благодарностию: были. Минута молчания. Иные непременные атрибуты действа: хлопушки, бенгальские огни, петарды, шампанское в искрящемся хрустале бокалов, апокриф «Ирония судьбы, или с легким паром!» (помните?– «сколько раз ты посмотрел «Иронию судьбы», столько тебе лет»), приветственное слово Президента, мудрого и торжественного, как фея-крестная, провожающая Золушку на бал, стрелки часов, сошедшиеся на цифре 12 и перенесшие всех нас силою своего волшебства в новую страну, где мы бодры, веселы, полны надежд и незамутненных иллюзий.
Новый год к нам мчится, скоро все случится! Елка светится огнями, гости пляшут вместе с нами: топ-топ-топ, раз-два (2 р.)! Месяц – серебряный шар со свечою внутри, и карнавальные маски по кругу, по кругу! Но пока я песню пела, пять минут уж пролетело, Новый Год, часы двенадцать бьют!
С ПРАЗДНИКОМ, друзья! Ура!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Со скоростью снежного кома, катящегося с горы, New Year умчался на лихой тройке– эх, три белых коня, эх три белых коня, Декабрь, Январь и Февраль ( или то был олень Рудольф?), подарки разобраны, несварение желудка подавляется мезимом и отваром тысячелистника, Дед Мороз, он в зале ожидания, сидит, старый, шубейку штопает, Снегурка-внучка в модных бутиках просаживает гонорары, полученные на утрениках и корпоративных вечеринках.
И вот уж пришло время для праздника другого, древнего и вечного, непостижимого и сокровенного: Рождество грядет, младенец Христос рождается! Это никак не высказать словами, это ожидание восхождения первой, самой важной и долгожданной звезды на черном бархате зимнего неба, желтый горячий воск свечей, топящийся в златоверхих храмах, неумолчный звон благовестящих колоколов и звенящие детские голоса, поющие колядку, протянутая рука просящего и неоскудевающая дающего, голодная (не потому, что скудная или невкусная, а потому, что готовится не ради лакомства) кутья – на помин души ушедших, кукольный вертеп, где Мать с Младенцем, волхвы со смирною, златом и ладаном, убогие пастушки, царь Ирод – все так, как было в далекой Иудейской пустыне более двух тысяч лет назад:
В холодную пору, в местности, привычной скорей к жаре,
чем к холоду, к плоской поверхности более, чем к горе,
младенец родился в пещере, чтоб мир спасти:
мело, как только в пустыне может зимой мести.
Ему все казалось огромным: грудь матери, желтый пар
из воловьих ноздрей, волхвы — Балтазар, Гаспар,
Мельхиор; их подарки, втащенные сюда.
Он был всего лишь точкой. И точкой была звезда.
Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака,
на лежащего в яслях ребенка издалека,
из глубины Вселенной, с другого ее конца,
звезда смотрела в пещеру. И это был взгляд Отца.
И до чего легко и радостно, соблюдя все положенные ограничения, наложенные рождественским постом, прийти к большому празднику, чувствуя себя и мудрым волхвом, дарителем сокровищ, и ребенком-пастушком, доверчивоишедшим вослед звезды! Так уж сложилось, что я дважды побывала в далекой стране, откуда все начиналось, и много чудного, знакомого лишь как понятия нарицательные, довелось увидать воочию. Вифлеемская Звезда в пещере Рождества Христова, застывшая серебряная красавица, когда-то бывшая платиновой, усыпанной бриллиантами, в те поры из-за нее разгорелась русско-турецкая война и схлестнулись в бою турки, англичане, русское воинство, но не мое дело устраивать экскурс в историю. Просто это настолько вошло в сердце, что захотелось своими малыми силами в морозный, снежно-сверкающий рождественский день подарить хоть отблеск виденного и незабытого. Все вкусы, запахи и сладкие воспоминания о невероятной земле, которую принято называть Святой, я связала воедино в том, что назвала просто и без прикрас: торт «Вифлеемская звезда».
Предварительная ремарка: доктрина пирога базируется на довлеющем превалировании вкуса над оформительскими затеями, хотя и они имеют место быть. Итак, начинаем творить, как говорил незабвенный Гагарин, поехали! Вначале было Слово, и Слово это было Коржи Медовые. Медовое тесто поливариантно, и каждая уважающая себя хозяйка в анналах своих кулинарных познаний хранит не один рецепт такового, к тому же многократно ею улучшенный. Не претендуя на патенты всемирного бюро изобретений и рационализаторских предложений, я приоткрываю пред вами завесу тайны, оберегаемой столь же ревностно, сколь оберегаема загадка чаши Грааля, - наш фамильный рецепт, стяжавший позлащенные лавры похвал. Соорудим-ка для начала водяную баню – кто как сумеет, и в посуде, согреваемой ея дыханием, растопим сливочное наше масло, в него, прозрачное и золотое, всыплем стакан сахара (о, есть ли мерка более универсальная, чем этот пресловутый стакан!), непрерывно размешивая, добавим самый ароматный мед, какой только возможно добыть (в списке ингредиентов я анонсировала, что мед должен быть натуральным, но это просто потому, что бабушка моя содержит многосемейную пасеку, и в меду я разве что не купаюсь, потому фальшивого или синтетического пробовать не приходилось, и не известно, как он себя поведет в дальнейших химических превращениях) и то, что в ваших краях слывет водкой (по-моему, в тесте она не для вкуса, а как катализатор), все мешать, мешать, мешать! Банные процедуры окончены (пока). Остужаем прошедшую первую стадию алхимического процесса субстанцию. Окинем поле кулинарной битвы взором стратега: расслабляться нельзя, все не фронт, все для победы! Лучше работать в четыре руки и петь при этом что-то, укрепляющее боевой дух. Яйца подвергнуть битью и взбиванию (взбить совсем чуть-чуть, без вмешательства карательно-миксерного отряда) и воссоединить с тем сами знаете чем, что уже остыло (масло, сахар, мед), дабы перейти к кругу второму сансар - поставить все опять на водяную баню, добавить негашеную соду, увидеть сильное побеление и подъем предмета приложения наших усилий (теста), добавить 3 стакана муки, размешать хорошо-хорошо, вылить на стол, припорошенный мукой, внести в качестве удобрения остаток муки (ах, трижды повторяю «МУКА», четырежды!!!, в одном предложении, какая жутчайшая тавтология!), сколько там у вас ее осталось, энергично, резкими силовыми пассами и хуком под дых замесить тесто (оно должно получиться гладкое, пластичное, не липнущее к рукам и слегка прозрачноватое), разделить на коржи – у нас их всегда получается 12, можно идти на поклон к духовке, но скажу вам доверительно, удивительное, непостижимое свойство Нашего Медового в том, насколько лучше оно становится, побыв после разделки пару часов в морозилке или на оледеневшем балконе. Промороженный коржик, раскачанный толщиной в газетный лист, вырастает в пещи огненной с хороший бисквит. В чем объяснение феномена – не могу знать. Раз вы уж засадили коржи выпекаться, не покидайте пост и бдите неусыпно – 3, ну максимум 4 минуты, и клиент созрел! Что характерно – все они, отщипнутые от одного куска, раскатанные одной качалкой и выпеченные единовременно, имеют свой неповторимый цвет, от бледно-желтого до шоколадно-коричневого, так что торт, из них сложенный, имеет пестрый полосатый срез, напоминающий древние складчатые скалы.
Когда тесто готово, можно, не мешкая приступать к смазочным работам. Для высокого красивого торта достаточно 6 коржей, так что одним упеком у вас убьется два тортовых зайца. Вообще-то моя мама (диктатор нашего кухонного кибуца) – фанат заварного масляного крема, мажет им что ни попадя, разве вот только сапоги им не мажет. Я же искренне убеждена, что сметанный крем здесь уместнее, его тонкий вкус с кислинкой только подчеркнет медовую ноту. Вот поэтому Крем Сметанный: сметану (не сливки) выбираем густую, без комков и постороннего запаха грязных тряпок и коровы-производительницы. Загустителей применять не станем. Сметанные крема обычно взбивают с сахарной пудрой, но, памятуя сразившие меня навек вкусы и ароматы арабских сладостей, пахлавы, рахатов-лукумов и проч., я решила не искать легких решений, поэтому мой крем был взбит с лимонными цукатами и сиропом от них. Цукаты готовила сама загодя – ведь они должны настояться в сахарном сиропе, стать прозрачными. Варят их из нарезанной цедры в несколько приемов на концентрированном сахарно-водном растворе, я пошла дальше – применила не сахар, а растопленные леденцы из натурального лимонного сока. Прозрачно-янтарные благоухающие и хрусткие тонкие цукатные лапшинки в белизне сметанной пены - это так вкусно, что мои глаза при вспоминании и пережитом омываются сладостной слезой! В общем, сметану покупаем, цукаты готовим, работаем миксером, блендером и т.д. по-стахановски до тех пор, пока из тривиальной смеси кисломолочного продукта с лимонным сиропом не возникнет очевидный невооруженному глазу благородно вздыбленный монолитный Крем. Крем и Тесто, Тесто и Крем – вечная тема вечной любви, но перед тем, как слиться им в агонизирующем экстазе Вкуса, тесто подвергнется пропитке. Шутка ли – шесть иссушенных жаром страсти коржей! Пропитывать будем смесью крепко заваренного кофе с коньяком, настоянным на кардамоне. Этот запах – кофе с кардамоном, есть самая суть узеньких арабских улочек, покрывших собою тело древней Иудеи. Иерусалим, Назарет, Вифлеем все пропахли им насквозь, он горяч, как кровь в человеческих жилах и горек и терпок, как непримиримое соседство народов, здесь живущих. Кардамон приходит в наши кухни в виде мелких зернышек, упрятанных природой в клювы-стрючочки, по виду не отличимые от овсяных. Наша задача – вылущить зерно, растолочь его в ступке вручную не очень мелко и дать настояться в течение нескольких дней в хорошем коньяке. Когда коржи пропитаны, смазываем их обильно кремом и приступаем к декорированию. Фабула сюжета – воспроизвести в желейной технике немеркнущий образ Сами Знаете Чего. Не стыжусь признаться, что желе заливала из полуфабрикатов. А что? Очень даже приличное съедобное желе, вкус соответствует заявленному на пакете, вот только перестраховочная мера – внесение в купленное Желе такой дозы желатина, как если бы он там отсутствовал вообще, очень уместная и нелишняя процедура. Красный, желтый, зеленый цвета – не потому, что я примерный пешеход, а потому, что это символика – огненное свечение Звезды, рубиновые и изумрудные лампадки вокруг… В оригинале светило 14-лучевое, но достаточно будет иссечь 8-лучей, в общепринятой азбуке символов именно такое изображение и называют Вифлеемская Звезда. Когда элементы желейной мозаики разложены на палитре торта, вокруг звезды организуется насыпное кольцо из кедровых орехов, их я привезла еще Оттуда, дома только поджарила чуть-чуть для усиления аромата, хотя глупо, конечно, вместо памятных сувениров везти из-за морей мешки с орехами, такого добра ныне довольно на полках наших магазинов. Насыпь укрепляется крупно натертым молочно-кофейным шоколадом (в унисон кофейной подоплеке love story, связавшей 6 коржей и кастрюльку крема). Мелкие фигурные шоколадки концентрическим кольцом среднего диаметра примыкают вплотную к бордюру из нарезного желе. Чтобы увидеть, что получилось в итоге, взгляните еще раз на фотографию - все аллюзии и реминисценции указывают на Восток, туда, где не меркнут удивительные ночные светила, где сошлись воедино три мировые религии, где твердыни горных ущелий соперничают лишь с твердостью и величием духа людей, притекающих сюда в поисках пути к спасению.
Возвращаясь в стены родной кухни, прошу пардона, потому как лишь съев торт и чисто вымыв поднос, на котором он прожил свои недолгие часы, с ужасом обнаружила отсутствие надписи (povary.ru), которая должна, честное пионерское, Должна была быть! Но укатали Сивку крутые горки - пост (без яиц и молочного), строгий пост (без яиц, молочного и рыбы), очень-очень строгий пост (в минусе еще и растительное масло) и праздник, пришедший им на смену, со всеми его радостями, надломили что-то в моей психике, пора пить пустырник, растирать виски ментоловым карандашиком и учиться вязать носки для развития мнемотехники. Главное – скажу не кривя душой, торт был вкусный, и было его мало, хоть был он велик!